“Если человек погибал в своем дворе, то жители, которые его знали, могли хоть имя на могилке написать. Если человек погибал в другом дворе, где его не знали, могли закопать без надписи…”

‍

Владимир: У меня сыну от первого брака 30 лет. Он живет в Ростове-на-Дону. Когда началась война, я позвонил ему, и сын мне сказал: “Не переживай. всех нациков перебьем и война закончится, все будет хорошо”. 

Я у него спрасил: «Кто такие нацики?». Он ответить не смог.

Поверьте, я прожил в Мариуполе, объездил всю Украину и никаких нациков никогда не встречал, не видел. Сын со мной не разговаривает теперь.

• Расскажите о том, что происходило в Мариуполе после 24-го февраля.

Владимир: С севера на Мариуполь пошли в наступление ДНР и ЛНР. С Крыма  пришла Россия. Примерно с 1 марта город был взят в кольцо российскими оккупантами. При этом февраль и март были очень холодными. Люди грелись и готовили еду во дворах на кострах. Воду носили с колодцев, фонтанов, речки, растапливали снег, и сливали воду с батарей.  

• Вы знаете, кто стрелял по Мариуполю?

Владимир: Сначала - ЛДНР. Армия России пришла с  Крыма, со стороны Мелитополя.  Россияне окружили город и стали его бомбить со всех видов вооружения, в том числе и авиацией, и кораблями со стороны моря.

• До начала окружения кто-то успел эвакуироваться?

Владимир: Кто знал положение дел-уехали. Потом пропала связь и интернет. Вы представляете, что такое жить без всякой связи?  Невозможно было никуда позвонить. Телевизор не работает. Что происходит? Где наши? Говорили, что Киев взят. Потом отключили свет и воду. Потом - газ. У нас в холодильнике были замороженные продукты. Все потекло. Я сварил ведро пельменей, чтобы не испортились. Потом скормил бездомным собакам. 

• Что происходило у вас в семье?

Владимир: У меня жена и 3-летний ребенок. Мы жили в 9-этажном доме на 7 этаже. Из окон был  виден магазин «Сильпо», где мы закупали продукты. Потом наступил момент, когда сняли охрану магазина. Стало понятно, что завозить продукты уже никто не будет. Идут военные действия.  И тогда люди ринулись выносить продукты, весь магазин.  Мы видели это в окно. Я понимал, что без продуктов и молока для ребенка, мы продержимся 3-4 дня, не больше. Пришла к нам соседка. Стала уговаривать уезжать. Нужно было принимать решение. Сначала мы были уверены, что стрелять перестанут. Но, когда ночью мы услышали рев самолетов (они сбрасывали бомбы), мы решили уезжать.

Тогда уже стреляли по городу. Со всех сторон. Город был окружен.

С того направления, куда надо было ехать, стреляли с интервалом 30-40 минут.   Успеем ли проехать - неизвестно.

 Спали  мы в прихожей. Стелили на пол постели. Узнали о законе двух стен.

• Как Вы объясняли ребенку что происходит?

Владимир: Ребенку говорили, что это гром и скоро пойдет дождик.

 Потом я ясно понял, что мы так не выживем, и решился ехать. А за день до этого произошло вот что.  Смотрю в окно и вижу, что к нам во двор въехали 3 машины. В них были семьи. Люди были нервные, как-то странно суетились. Мы спустились во двор и стали спрашивать кто они и что происходит. Они рассказали, что живут на левом берегу (Город условно делится на 2 части - правый берег и левый реки Кальмиус-И.Г.)  и рассказали, что их дома взорваны.  Они уже воочию убедились в том, что делала Россия. У нас еще таких разрушений не было. Они остановились и ждали четвертую машину. Именно они подсказали и нам, что надо на машине делать надпись ДЕТИ и прикреплять  белые полотенца. Четвертая машина, которую они ждали, от них оторвалась и проехала блокпост.  Вскоре и они уехали.  На следующее утро в 7-00 я пришел к соседке. У нее тоже есть маленький ребенок. Сказал им собираться. Мы собрались. На машину повязали белые полотенца, прикрепили бумагу с надписью  “ДЕТИ”. Доехали до блокпоста. Пост был украинский.

• Вас сразу пропустили?

Владимир: сразу. Никто нам не препятствовал. Когда ехал через город видел разбомбленные и  полностью сожженные дома. Это страшно. Я такого не ожидал. Так показывали в военных фильмах про Сталинград. Потом пошли российские блокпосты. По дороге на Запорожье мы видели разбитые и сожженные  танки, бронетранспортеры, др. военная техника и гражданские машины в кювете. 

• Были ли Вы свидетелем того, что расстреливались гражданские машины?

Владимир:  Лично я не видел, чтобы стреляли в гражданские машины. Мы выезжали 5 марта, россияне еще были «добрые», уверенные в своей победе. 

• Были свидетельства мариупольцев, которые говорили, что украинцы не выпускали людей из города…

Владимир: Вот смотрите. Объявляют, например, зеленый коридор. Людей собирают в одном месте. Но россияне начинают обстрел. Тогда зеленый коридор закрывается  и украинская сторона не выпускает людей. Для их же блага.

Например, когда мы выезжали, рядом с нами в дорогу встряла и взорвалась какая-то длинная ракета. Я вовремя затормозил. И ее осколки пролетели выше. Позже, когда у нас появилась связь, мы узнали, что на этот день был объявлен зеленый коридор, но был закрыт. И если мы утром еще смогли выехать, то уже тех, кто выезжал позже, не выпускали из-за боевых действий на Запорожской трассе.

• А как люди узнавали о зеленых коридорах?

Владимир: По центральным улицам ездили машины с громкоговорителями и объявляли куда приходить и во сколько. Но практически никто не слышал, т.к. люди сидели по домам и боялись выходить.  Кроме того, они не пропускали мужчин до 60 лет в сторону Украины. Нас пропустили (по возрасту).  

• Потом снаряды рвались уже прямо на улицах?

Владимир: Да. Потом начался настоящий ад. Моих соседей по тамбуру, которые находились у себя на кухне, убило.  Женщину с 8-го этажа выкинуло в окно взрывной волной.  От прилетов снарядов в наш двор некоторые дома были разрушены, другие - обгорели и стоят черные. Например, соседний многоэтажный дом вроде целый, но многих людей убило осколками снарядов, когда они во дворе готовили себе еду.

Подруга моей жены вышла на кухню сделать бутерброды, а ее семья ждала в другой комнате. В это время во дворе взорвался снаряд, осколок пробил легкое – муж стал вдовцом, сын остался без матери, пожилая мать осталась без дочери…

У знакомого две девочки до 6 лет. Вышли на улицу. Старшую убило, младшей оторвало ноги.

В своих квартирах и домах погибло много людей. Много людей погибло под завалами. Много людей погибло просто на улицах (когда шли за водой, стояли в очередях за едой). Многие получали ранения, становились калеками. Тогда люди поняли, что лучше сидеть в подвалах. Но им же нужно было выходить когда-то на улицу! Где-то достать еды, набрать воды. Обстрел велся постоянно, и днем, и особенно ночью. Наши близкие друзья просидели в подвале и смогли выехать только 15 марта. Они рассказывали, что сидя в подвале, научились различать виды мин и снарядов, и планировать время, когда можно было выйти из подвала (это был отрезок времени, когда перезаряжались орудия!!).

Если человек погибал  в своем дворе, то жители, которые его знали, на могилке могли хоть имя написать.  Если человек погибал в другом дворе, где его не знали, то закапывали без надписи.  

• Что было дальше? Куда Вы направились?

Владимир: Ну вот… Мы выехали. Не знали куда ехать. Знакомый предложил родительскую квартиру в Каменец-Подольске. Приехали, стали на учет как беженцы. Там все разговаривают по-украински. Нам дали одежду, гуманитарную помощь. Там мы начали стараться говорить по-украински. 

• Вы свободно владеете украинским языком?

Владимир: Нет, но в Каменец-Подольске мы стали получать удовольствие от общения на украинском языке, и от того, что местные кайфовали от нашего «суржика»)

• Но Вы все-таки переехали в Киев?

Владимир: Ну да… Здесь больше возможностей

• Жители Мариуполя ощущали себя больше русскими или украинцами?

Владимир: Много мариупольцев - за Россию, но  много и за Украину. Многие переживали, что Украина пойдет на поводу россиян, подчинится силе. Не верили Украине. Но сейчас многие пересмотрели свои взгляды. 

• Какая обстановка была с русским языком до 24-го февраля?

Владимир: Все в быту говорили по-русски, а делопроизводство осуществлялось на украинском языке.

• Русские книги и газеты были в продаже?

Владимир: Свободно. Мы не чувствовали никаких притеснений.

 В последнее время город так преобразился! Настроили парки, детские площадки. Мы поездили по Украине. Таких парков, как у нас в Мариуполе, нигде не видели. И даже сейчас, в Киеве, мы безумно скучаем за своим красивым городом.

• Каково Ваше отношение к Азову?

Владимир: положительное. Полк «Азов» – это армейское подразделение. Они защищают Украину. В данном случае они стояли на защите Мариуполя. У многих моих друзей сыновья служили в «Азове». Я знал некоторых. Ничего плохого не могу о них сказать. Отличные ребята. Спокойные, добрые. Никаких там «ультра» я не видел. Никаких баннеров с национальными призывами я тоже не видел. Еще раз повторюсь: полк «Азов» - это армейское подразделение Украины. Никаких «нациков» там нет. 

• Что Вы думаете по поводу татуировок с нацисткой символикой у азовцев?

Владимир: В нашумевшем ролике о выходе «азовцев» с завода «Азовсталь» показывали наколки Гитлера, свастику и др. Я считаю, что это постановка, и это на ролике видно. Наколки у ребят могут быть ориентированы на РУНЫ и ВЕДЫ.

• А Вы знаете, цел ли Ваш дом?

Владимир: В мою квартиру было прямое попадание, может даже два. Она разрушена… 

• Вы верили, что война может начаться?

Владимир: Да, я верил.

• Почему?

Владимир: Если не могут стороны между собой договориться, значит, будет война. 

• А можно ли было ее предотвратить?

Владимир: Нет. Потому что, если гопник хочет на тебя напасть, он нападет. Будет руки выкручивать.

• Какое у Вас сегодня отношение к России?

Владимир: Пустое место. Раньше я любил Россию. Я учился в Ростове. Видел возможности, ресурсы, но потом понял, что ничего в России не происходит, не строится, не улучшается. Пережил большое разочарование. 

• Какие у Вас сегодня чувства? О чем Вы думаете больше всего?

Владимир: Считаю, что мир с Россией нам не нужен. Украине нужна ПОБЕДА. 

• Кто виноват в этой войне - Путин или российский народ?

Владимир: Путин виноват. Он проводит курс  на диктатуру и уничтожение оппозиции. А ненависти к россиянам у меня нет. Есть разочарование.

• А после Бучи? Что Вы вообще думаете о российской армии?

Владимир: Я даже не мог предположить, что люди способны на такие зверства. Российская армия – это не армия, это стадо орков и варваров, чудовищ в людских обличьях

• Вам больно от того, что Вы и старший сын оказались по разные стороны баррикад сегодня?

Владимир: Очень… 

• Будете пытаться с ним говорить еще?

Владимир: Пока нет. Боюсь, что будет еще хуже.

• Вы вернетесь в Мариуполь после победы?

Владимир: Да. Мы с женой хотим принять участие в восстановлении города.

• Что для Вас оказалось самым тяжелым в это время?

Владимир: Тяжелее всего было… (задумывается) принять решение самостоятельно выехать из города. 

• Вы не были уверены, что принимаете правильное решение?

Владимир: Нет. Я должен был взять ответственность сразу за две семьи, за жизни своих родных. Это было тяжело.

• Но Вы сделали правильный выбор?

Владимир: Да. Нам повезло. У меня есть ощущение второго рождения. Многим, кто выезжал из Мариуполя позже нас, не повезло. 

• Как думаете, сколько Вы еще будете оставаться в Киеве?

Владимир: До Победы… Нашей..

‍